Тьма прежних времен - Страница 29

К оглавлению

Потому что как еще можно назвать войну без врага?

— Завтра надо будет отыскать Инрау, — сказал он скорее темноте, чем Эсменет.

— Ты по-прежнему собираешься… обратить его?

— Не знаю. Я теперь почти ничего не знаю.

— Как ты можешь так говорить, Акка? Иногда я думаю, есть ли вообще что-то такое, чего ты не знаешь.

Она всегда была идеальной шлюхой: обихаживала сперва его чресла, а потом его душу. «Не знаю, вынесу ли я это снова».

— Я всю жизнь провел среди людей, которые считают меня безумцем, Эсми.

Она расхохоталась. Эсменет родилась в касте слуг и никакого образования не получила — по крайней мере, формального. Но она всегда умела ценить тонкую иронию. Это было одно из многих ее отличий от других женщин — от других проституток.

— Что ж, Акка, а я провела всю жизнь среди людей, которые считают меня продажной девкой.

Ахкеймион улыбнулся в темноте.

— Это не одно и то же. Ты-то ведь и впрямь продажная девка.

— А ты что, не безумец, что ли?

Эсменет захихикала, а Ахкеймион поморщился. Эти девчачьи манеры были напускными — по крайней мере, ему всегда так казалось, — специально для мужиков. Это напомнило ему, что он — клиент, что они на самом деле не любовники.

— В том-то и дело, Эсми. Безумец я или нет, зависит от того, существует ли на самом деле мой враг.

Он поколебался, как будто эти слова привели его на край головокружительного обрыва.

— Эсменет… Ты ведь мне веришь, правда?

— Такому прожженному вруну, как ты? Обижаешь!

Он ощутил вспышку раздражения, о чем тут же пожалел.

— Нет, серьезно.

Она ответила не сразу.

— Верю ли я, что Консульт существует?

«Не верит». Ахкеймион знал, что люди повторяют вопросы потому, что боятся отвечать на них.

Ее прекрасные карие глаза внимательно разглядывали его во мраке.

— Скажем так, Акка: я верю, что существует проблема Консульта.

В ее взгляде было нечто умоляющее. У Ахкеймиона снова пробежал мороз по коже.

— Этого достаточно? — спросила она.

Даже для него Консульт отступил от ужасающих фактов в область безосновательных тревог. Быть может, он, печалясь из-за отсутствия ответа, забыл о важности самого вопроса?

— Надо будет отыскать Инрау. Завтра же, — сказал он.

Ее пальцы зарылись ему в бороду, нащупали подбородок. Он запрокинул голову, точно кот.

— Что за жалкая парочка мы с тобой! — заметила она, словно бы мимоходом.

— Отчего же?

— Колдун и шлюха… Есть в этом нечто жалкое.

Он взял ее руку и поцеловал кончики пальцев.

— Все пары по-своему жалки, — сказал он.

Во сне Инрау брел через ущелья из обожженного кирпича, мимо лиц и фигур, озаряемых случайными взблесками пламени. И услышал голос ниоткуда, кричащий сквозь его кости, сквозь каждый дюйм его тела, произносящий слова, подобные теням кулаков, ударяющих рядом с краем глаза. Слова, которые раздавили ту волю, что еще оставалась у него. Слова, которые управляли его руками и ногами.

Он мельком заметил покосившийся фасад кабачка, потом низкое помещение, заполненное золотистым дымом, столы, балки над головой. Вход поглотил его. Земля под ногами опрокинулась, повлекла его навстречу зловещей тьме в дальнем углу комнаты. И эта тьма тоже поглотила его — еще одна дверь. И его притянуло к бородатому человеку, который сидел, откинув голову на стену с потрескавшейся штукатуркой. Лицо человека было лениво запрокинуто, но при этом напряжено в каком-то запретном экстазе. С его шевелящихся губ лился свет. И в глазах полыхали осколки солнца.

«Ахкеймион…»

Потом душераздирающее гудение превратилось в говор посетителей. Расплывчатое помещение кабачка сделалось массивным и обыденным. Кошмарные углы распрямились. Игра света и тени стала естественной.

— Что ты тут делаешь? — выдохнул Инрау, пытаясь привести в порядок разбежавшиеся мысли. — Ты понимаешь, что происходит?

Он обвел взглядом кабачок и увидел в дальнем углу сквозь столбы и дым стол, за которым сидели шрайские рыцари. Пока что они его не заметили.

Ахкеймион смерил его недовольным взглядом.

— Я тоже рад тебя видеть, мальчик.

Инрау нахмурился.

— Не называй меня «мальчиком»!

Ахкеймион ухмыльнулся.

— А как еще прикажешь любимому дядюшке обращаться к своему племяннику? — Он подмигнул Инрау. — А, мальчик?

Инрау с шумом выдохнул сквозь сжатые зубы и опустился на стул.

— Рад тебя видеть… дядя Акка.

И он не лгал. Несмотря на болезненные обстоятельства, он действительно рад был его видеть. Он довольно долго жалел, что покинул своего наставника. Сумна и Тысяча Храмов оказались совсем не такими, как он их себе представлял — по крайней мере, до тех пор, как престол не занял Майтанет.

— Я скучал по тебе, — продолжал Инрау, — но Сумна…

— Нехорошее место для такого, как я. Знаю.

— Тогда зачем же ты приехал? Слухи ведь до тебя наверняка доходили.

— Я не просто приехал, Инрау…

Ахкеймион замялся, на лице его отразилась борьба.

— Меня прислали.

По спине у Инрау поползли мурашки.

— О нет, Ахкеймион! Пожалуйста, скажи…

— Нам нужно разузнать как можно больше о Майтанете, — продолжал Ахкеймион натянутым тоном. — И о его Священной войне. Сам понимаешь.

Ахкеймион опустил на стол свою чашу с вином. На миг он показался Инрау сломленным. Но внезапная жалость к этому человеку, который во многом заменил ему отца, исчезла от головокружительного чувства, словно земля уходит из-под ног.