Тьма прежних времен - Страница 79

А потом еще случилась эта история с Нреццей Барисуллом, королем Сиронжа и, возможно, самым богатым человеком Трех Морей. Несколько тысяч тидонцев наняли его корабли, а платить им оказалось нечем. И он отправил их на остров Фарикс, старинную пиратскую твердыню, что принадлежала королю Раушангу Туньерскому, потребовав, чтобы они в уплату захватили ему остров. Тидонцы и захватили, но чересчур увлеклись. Погибли тысячи невинных душ. Айнритских невинных душ!

Майтанет, говорят, рыдал, услышав эти вести. Он немедленно объявил отлучение всему дому Нрецца. Это означало, что отныне все обязательства, коммерческие и иные, данные Барисуллу, его сыновьям и его посланцам, являются недействительными. Но отлучение вскоре пришлось снять, поскольку стало ясно, что без сиронжских кораблей начало Священной войны затянется еще на несколько месяцев. В довершение фиаско Барисулл еще добился возмещения в виде льгот на торговлю с Тысячей Храмов. Поговаривали, что нансурский император прислал хитроумному сиронжцу личные поздравления.

Но ни один из этих инцидентов не вызвал такого резонанса, как то, что в конце концов прозвали Священной войной простецов. Когда до Сумны дошли вести, что первые из Великих Имен, прибывших в Момемн, поддались Икурею Ксерию III и подписали-таки его договор, все встревожились, что вот-вот стрясется нечто неподобающее. Однако колдуны, союзники Майтанета, которые превозносили добродетель терпения и загадочно упоминали о последствиях дерзости, добрались в Момемн лишь тогда, когда Кальмемунис, Тарщилка, Кумреццер и огромные толпы черни, увязавшиеся за ними, уже несколько дней как выступили в поход.

Майтанет был в гневе. В гаванях всех Трех Морей огромные армии, собранные на средства государей, наконец готовились к отплытию. Готьелк, граф Агансанорский, уже вышел в море с сотнями тидонских танов и их дружинами — всего там было порядка пятидесяти тысяч обученных, вышколенных воинов. По расчетам советников шрайи, до тех пор, как все Священное воинство сосредоточится в Момемне, оставалось лишь несколько месяцев. Они утверждали, что всего должно собраться более трехсот тысяч Людей Бивня — достаточно, чтобы обеспечить полный разгром язычников. И преждевременное выступление тех, кто уже прибыл, стало невосполнимым уроном, даже несмотря на то, что это был в основном сброд.

Вслед Кальмемунису и прочим полетели отчаянные послания, умоляющие предводителей дождаться остальных, но Кальмемунис был человек упрямый. Когда Готиан, великий магистр шрайских рыцарей, перехватил его к северу от Гиельгата с письмом от Майтанета, палатин Канампуреи якобы ответил:

— Жаль, что даже сам шрайя подвержен сомнениям.

Священное воинство простецов уходило из Момемна не под фанфары. Их уход был ознаменован смятением и трагическими событиями. Поскольку лишь малая их часть принадлежала к армиям одного из Великих Имен, общего командующего у этого воинства не было, а потому практически отсутствовала какая бы то ни было дисциплина. В результате, когда нансурские солдаты принялись раздавать провизию, возникло несколько стычек, в которых погибло от четырехсот до пятисот верных.

Кальмемунис, надо отдать ему должное, быстро разобрался в ситуации и принял меры. Его конрийцам, с помощью галеотов Тарщилки, удалось навести порядок среди этой черни. Провизию, предоставленную императором, разделили более или менее честно. Оставшиеся раздоры усмирили мечом, и вскоре войско простецов было готово отправляться в поход.

Все граждане Момемна высыпали на стены, поглядеть, как уходят Люди Бивня. Вслед паломникам неслось немало насмешек: они успели заслужить презрение местных жителей. Большинство горожан хранили молчание, глядя на бесконечные потоки людей, тянущиеся к южному горизонту. Они видели бесчисленные тачки, нагруженные пожитками, женщин и детей, тупо бредущих в облаке пыли, собак, путающихся в бесчисленных ногах, и тысячи и тысячи людей низких каст, суровых и непреклонных, вооруженных лишь молотами, кирками да мотыгами. Сам император наблюдал это зрелище с южных ворот, изукрашенных обливными изразцами. По слухам, император будто бы сказал, что при виде такого количества отшельников, бродяг и шлюх ему хочется блевать, но он «и так уже отдал этой черни свой обед».

Несмотря на то что воинство не могло проходить более десяти миль в день, Великие Имена это в целом устраивало. Одной лишь своей численностью армия простецов создавала волнения вдоль побережья. Рабы, работающие в поле, замечали чужаков, бредущих через поля, вначале — безобидную кучку, следом за которой появлялись тысячи. Урожай вытаптывался подчистую, сады обдирали догола. Но в целом Люди Бивня, накормленные императором, вели себя настолько дисциплинированно, насколько можно было рассчитывать. Случаи изнасилований, убийств и грабежей были достаточно редки, чтобы Великие Имена могли позволить себе по-прежнему вершить суд — и, что еще важнее, делать вид, что они командуют этими полчищами.

Но к тому времени, как войско переправилось в приграничную провинцию Ансерка, паломники перешли к откровенному бандитизму. По ансеркским деревням рассеялись толпы фанатиков. По большей части они ограничивались тем, что «экспроприировали» скотину и урожай, но временами доходило до грабежа и резни. Разграбили город Набатра, славившийся своим шерстяным рынком. Когда нансурские отряды под командованием легата Мартема, которым велено было следовать за войском простецов, попытались приструнить Людей Бивня, это вылилось в несколько кровопролитных сражений. Поначалу казалось, что легату удастся взять ситуацию под контроль, несмотря на то что под его началом было всего две колонны. Но численный перевес Людей Бивня и отчаянное сопротивление галеотов Тарщилки вынудили Мартема отступить на север и в конце концов укрыться в стенах Гиельгата.