Тьма прежних времен - Страница 200

200

— Что ж, посмотрим…

— Иди за мной, — сказал Шеонанра, — освободись от предвзятости, постарайся увидеть — и ты поймешь, что я имею в виду.

Он вновь повел Титиргу вниз по Приемному Залу и осторожно, как сказали бы нелюди, «кружа, подобно ветерку», перевел разговор на незначительные вопросы о состоянии дел в Умерау:

— Бунт в Сауглише все еще продолжается?

— Библиотека в безопасности, — отмахнулся Воспевающий Сохонка.

— Кстати, как я вижу, Ногараль покинут, — добавил он вкрадчиво, — именно так, как они и сказали.

Великий магистр Мангаэкки едва удержался, чтобы не обернуться, зная, что герой-маг насмешливо улыбается.

— Кто сказал?

Они, наконец, вышли за пределы сияния Дневного Светоча, и теперь их тени метались, подобно паучьим ногам, по мере того, как идущие приближались или отдалялись от каждого из пылающих в проходе светильников.

— Твои шпионы, Шеонанра.

Великий магистр Мангаэкки сумел подавить рвущийся наружу смех. Остаток пути они прошли в безмолвии. Несмотря на терзавшее его беспокойство, Шеонанра чувствовал стыд за отвратное состояние своего жилища, ибо он, так же как и Титирга, происходил из Длинных Костей умери. Он знал, как просто, быстро и окончательно подобные им могут судить и приговаривать: только псы живут на псарне! Но какое значение мог иметь этот фальшивый дом, если их истинная обитель вскоре поставит всех смертных на колени? Ковчег. Они смогут собрать в нем сотни библиотек. Тысячи!

Наконец, они вышли к просторному округлому залу — Ашинна, самый центр Ногараль. Огромный ковер, сотканный из белоснежных волокон, смягчал и мрачность этих сводов, и шаги двух магистров. Пылающие светильники, закрепленные на бронзовых треножниках, заливали ковер золотистым светом, создавая яркие пятна, подобные желтым лепесткам невиданных цветов. По краям зала стояли стеллажи, изготовленные из черного ясеня, на полках которых стопками лежали глиняные таблички. Шеонанра вновь подавил злорадную усмешку, зная, что стилус никогда не касался ни одной из них. Он прошел к центру зала, где их ожидал одинокий, почти голый скинтийский раб с подготовленными для встречи напитками, но, поняв, что Титирга не следует за ним, Шеонанра остановился и повернулся.

— Я чувствую кого-то там внизу, — напряженно заметил герой-маг, — и у него глубокая Метка.

Шеонанра, помедлив, кивнул:

— Предосторожность, не более. Это не имеет значения.

В глазах Титирги вспыхнул гнев.

— И тем не менее он там — внизу, прямо подо мной. И от него вовсю смердит нашим общим грехом.

Они довольно долго мерились взглядами с тупой враждебностью ящериц. Шеонанра первым отвел глаза, только для того, чтобы прекратить эту глупейшую пантомиму — ну или просто утешая себя такой мыслью. Он тоже чувствовал острую вонь колдовства — там внизу, под собой. И боль ожидания в горле.

— Должен ли я предпринять меры предосторожности? — спросил Титирга, голос его был мягок, подобно движению лезвия под водой.

Великий магистр Мангаэкки сделал вид, что прочищает горло.

— Прошу меня извинить. Он сейчас уйдет.

Он сумел унять яростное биение сердца.

— Нет. Я хочу видеть его здесь. Передо мной.

Шеонанра вновь слегка смешался под взором героя-мага, в точности — ему так хотелось верить — как и всегда. Теперь, когда смерть стала его единственным подлинным ужасом, он на самом деле опасался только того, что какая-то мелочь может повредить этому безумному гамбиту — в особенности, если Титирга вдруг поймет, что Шеонанра теперь уже не тот феал, на встречу с которым герой-маг рассчитывал.

Теперь, когда он прозрел.

— Что ж, пусть будет так, — согласился Шеонанра, слегка поклонившись, как принято у умери, и, повернувшись к слуге, добавил: — Пригласи нашего… — он запнулся, как если бы Благая Онкис вдруг дала ему понять, сколь забавно использовать это слово в отношении того, кто ждет сейчас внизу, — нашего гостя.

С ясно написанным на лице ужасом юный раб стремглав бросился в сумрак ближайшего коридора. Шеонанра вновь почувствовал тяжелый, презрительный взгляд Титирги.

— О тебе частенько поговаривают в Умерау и Сауглише, — сказал тот в своей обычной манере скрывать за болтовней зловещие намеки, — говорят, у тебя глаза змеи.

Шеонанра слегка улыбнулся. Тщеславие считалось его самым известным недостатком. Когда-то он действительно был невероятно самодовольным…

— Да нет. Скорее, глаза пса. Собственно, как и у всех остальных.

Насколько все же наивным он был когда-то.

Это зовется Порогом. Узкая перемычка из металла, протянувшаяся высоко над Воздетым Рогом и образующая в структуре Преград нечто вроде подвесной террасы, возведенной ишроями былого над величайшей святыней своих нечестивых врагов. Он с трудом замечает нелюдя, сидящего на самом верху, на краю пропасти, где воздух настолько разрежен, что кто-либо, сложенный более плотно, уже не смог бы дышать. Безумца, ждущего душу более цельную, чем его собственная, душу, что сможет, наконец, сорвать необоримую пелену.

— То, что сотворил Ремесленник… — говорит ему Шеонанра.

— Прорвать невозможно…

Великий магистр Мангаэкки кивает.

— Да… Но только в том случае, если смотреть на Преграды, как на нечто такое, что необходимо прорвать.

Глаза нелюдя подобны колодцу, полному слез.

— О чем ты говоришь?

— Есть двери, которые не следует ломать грубой силой.

Слуга появился вновь, бледный, с выпученными от ужаса глазами. Дергающаяся, шатающаяся тень пала на порог позади него, ее движения изломаны, будто принадлежит она хромцу, не способному переступать с ноги на ногу. В последний момент Шеонанра обернулся, чтобы вглядеться в могучее лицо Титирги.

200